H4H:
С нами Арсений Жиляев, художник, куратор, теоретик современного искусства. Мы познакомились на вашей школе в «Гараже» и являемся постоянными подписчиками вашего телеграм-канала «Чернозём и Звёзды».
Арсений:
— Спасибо.
H4H:
— Вам спасибо! Очень интересно: вещи, которые там можно почитать и посмотреть, лично меня стимулируют на какие-то мысли и работу. В целом, почему я вспомнил про телеграм-канал: он про будущее, про то, что нас ожидает и хочется услышать ваши прогнозы и мысли на эту тему.
Для людей, которые знакомы с тем, чем я занимаюсь, не секрет, что последние пять-шесть лет в фокусе моего внимания находится облако значений русского космизма, который во многом для меня тоже заточен под футурологию, в том числе и практическую футурологию. Поэтому, в общем и целом, у меня есть глобальный прогноз, довольно оптимистичный. Он связан с горизонтами планирования внутри русского космизма. Есть какая-то часть, связанная с артикуляцией, больше относящейся к искусству, и я попробую коротко это все сформулировать, а потом можем отдельно детали обсудить.
Я довольно оптимистично смотрю на далекое будущее, хотя предполагаю, что в целом развитие и дорога к нему будет путанной, петляющей, проблематичной и содержащей в себе разного рода катастрофы, апокалипсисы и т.д. Но, тот уровень развития, который есть сейчас — он важен, несмотря на то, что можно рассуждать с позиции политического и экономического пессимизма, мол, «развитие человечества — это бесконечная череда катастроф», что в принципе — правда, но с другой стороны, рассуждений про альтернативу не представляются убедительными. Как правило, глобальные альтернативы — такой анархо-примитивизм, когда от осознания того факта, что вместе с развитием человечества жизнь привносит в реальность какие-то фатальные изменения и отказ от них и возвращение в некое первозданное, первобытное состояние до разделения труда, которое нам обеспечит и социальную, политическую справедливость, которое избавит планету от тех проблем, которые привнес в себе капитализм. Мне кажется это неубедительным и не очень реалистичным. Возможно, только в условиях тотальной катастрофы, которая сделает то же самое, что у нас происходит с президентскими сроками, когда все обнуляется. Однако мне кажется, что это не очень хорошо. Другой вариант, который тоже присутствует и более-менее четко сформулирован — вариант акционисткого пессимизма. Ну или не пессимизма, а такого, акционистского виденья без деления на пессимистический или оптимистический сценарии, когда предполагается, что бессмысленно отрицать развитие и технологически его сдерживать, а наоборот, его нужно ускорять. Такой сценарий, когда все препятствия, которые есть на пути, которые можно назвать возможностями нашего биологического вида, ими можно смело пренебрегать и вести в мир то, что называется жизнью как состоянием, когда деления на «живое и неживое» уже не будет. Катастрофы станут такими же терпимыми частями развития, как сон, смена биологического ритма или кожи. В этом «пессимистическом сценарии» апокалипсис и военные катастрофы, которые уничтожают человека, становятся тем самым, что открывает материю навстречу к некоей истинной просто жизни, которая сейчас вынуждена делать скидку на наши собственные биологические и психические ограничения. Это в чем-то похоже на радикальный монизм Циолковского, если говорить про отечественный контекст, в котором есть такие мрачные, прото социал-дарвинистские версии, когда говорится, о том, что смерть — это на самом деле освобождение атомов, являющихся первичной единицей жизни, и смерть может восприниматься абсолютно позитивно, как что-то революционное, освобождающие событие, впоследствии которого атомы могут стать частью более развитых бессмертных частей, а пока они вынуждены отбывать срок в человеческом теле. Этот взгляд тоже присутствует. Но для меня оптимальный сценарий, если попробовать перенести эту точку зрения на актуальную ситуацию, в котором с коронавирусом борются не посредством карантина, сокращающего нагрузку на систему здравоохранения, и при этом спасая жизни людей, а вариант, где наоборот, пандемия усиливается, и при этом спасается часть экономики и снимается бремя с Пенсионного фонда и т.д. Как делали в Британии до тех пор, пока не заболел Борис Джонсон и не появились какие-то альтернативные варианты. И сейчас США, которые развиты в плане туризма, в которых система регулирования существует, они тоже подчинены разным установкам, запрещающим определенного рода действия. Если нет бесплатной медицины, с чего она должна вообще появиться? В общем, правила игры их не предполагают. Но, я надеюсь на то, что условно можно назвать вариантом русского космизма или такого оптимистического оптимизирующего абсолютизма, когда мы выступаем за ускорение технологического развития, используя ту инфраструктуру, которая возникла на Земле, в том числе внутри капиталистического устройства, но воспринимаем все это как недостаточное, как некую вещь, которую нужно подталкивать и подпитывать, или же выкидывать на помойку, а воспринимаем это развитие, как тот процесс, связанный с нами на многих и многих уровнях. И обычно я вспоминаю здесь про версию Беньямина, который говорил, что прогресс — это поезд, несущийся к катастрофе, а революция выступает в качестве стоп-крана. Вот я думаю, что это во многом провидческий, продуктивный образ, если смотреть на сегодня, и если смотреть на все ограничения, которые есть здесь и сейчас, я думаю, что это вполне себе хороший образ, который подразумевает, что прогресс возможен без некоего системного мониторинга, планирования, осмысления. Этот прогресс — вещь бессмысленная, и надеяться на какую-то автоматическую саморегуляцию, с которой полностью будет исключен человек, я бы не стал.
Идея в том, что развитие может приобрести более сознательные до плановые черты, и вот в этом смысле, если говорить про сегодня, мы наблюдаем кризис рационального планирования, коллегиального принятия решений. Все международные структуры, которые должны отвечать за ситуацию с вирусами и с медицинским обслуживанием, расписались в беспомощности. Я следил за развитием ситуации с коронавирусом и, конечно, заявления ВОЗ абсолютно смехотворные. Мы сейчас говорим о том, что никакой универсальной глобальной структуры не существует, и что человечество — это племя, которое абсолютно разрозненное и беззащитное. Мы те, которые всегда тянем одеяло на себя, и перед лицом серьезных, но уступающих по масштабу катастроф мы бессильны. И впоследствии мы будем платить гораздо большую цену чем сейчас, хотя сейчас мы не можем понять, сколько мы можем заплатить. Понятно, что любые угрозы, более высокогопорядка, типа глобального потепления, совершенно не по зубам той организации, которую мы имеем на сей день. Но как бы то ни было, возвращаясь к Беньямину в интерпретации космизма, который писал так, что стоп-краном на пути прогресса и летящего к катастрофе помимо революции, которая может привнести сознательности в здесь и сейчас, в управлении этим процессом я бы отметил воскрешение. У Федорова все в принципе так же, как у Беньямина, но единственное, что революции будет недостаточно, а достаточным будет воскрешение. После того, как мы сможем технологически победить и радикально отсрочить смерть, нам необходимо перейти к вопросу концепции воскрешения. Первое поколение бессмертных людей будет стоять на могилах тех, кто положил за это жизнь. То же, как с революцией, и это некий этический долг, который нельзя предавать забвению, а необходимо его оплатить. Технологическое развитие нам необходимо так же, как и воскрешение, которое, по идее, временную петлю замкнет на себя или перервет ее из линейного в трехмерное существование, в котором будут по-другому расставлены акценты. И время из четвертого измерения превратится в нечто иное, больше похожее на наше пространство, где есть разные отсеки, которые можно так или иначе посещать, но это оптимистический сценарий. После этого возможны какие-то спекуляции по поводу того, каким способом это могло быть осуществлено. У Фёдорова идея, в том, что воскрешение должно быть материальным, и люди должны воскрешаться в свои тела. И тут первый вопрос: тела должны быть такими же, какие они были в момент смерти, или другие, когда эти люди были молодыми и здоровыми? Потом возникает вопрос, связанный с развитием эволюции, потому что предполагается, что базовая установка космизма — что эволюция не может остановиться на человеке. Соответственно, обвинения космизма в антропоцентризме имеют, с одной стороны, под собой веские основания. С другой стороны, в самом сердце теории заложена догма, по которой невозможно остановить эволюцию. Соответственно, человек будет преодолен, и не раз. И возникает вопрос, что делать с теми людьми, которые воскрешаются в ограниченных биологических телах с проблемами в психике, которые на сто процентов связанные их временем, да и вообще со способом сознания, и тоже полностью связано с историческим контекстом? И вот по моему мнению, решением было бы воскрешаемых людей поселять в тотальные инсталляции, связанные с тем или иным историческим контекстом. И мое спекулятивное решение в том, чтобы заселить вновь прибывающих людей в космос, создать инсталляции, которые были бы временными зонами, из которых они могли бы в какой-то момент встретиться с актуальным будущим, выйти. Здесь же возникла бы необходимость совершения всех организмов и всех структур, которые приложили руку к этому развитию. Возникла бы необходимость создания дубликата нашей вселенной. В общем, все это довольно затруднительно и не совсем понятно, на сколько это возможно. Но, как минимум очевидно, что встреча нашего ветхого человека с этим суперсуществом будет равносильна описанию встречи человека и Бога. А закончится все это страшной психической травмой, которая впоследствии становится историей про первородный грех и так далее. Бесконечная слабость человека, его комплексы и прочее. И вот в такой оптимистичной космистской модели места такого рода вещам нет, поэтому нужны какие-то более этически выверенные варианты. И здесь в качестве своего предложения я однажды придумал сценарий, связанный с моделью фильма «Матрица». Единственным верным способом решения всех этических тупиков могла бы быть симуляция, в которой все воскрешаемые организмы и сгустки организованной материи могли бы спокойно существовать без этой травмирующей истины положения дел. И если это так, если мы этот вариант принимаем, многие этические сложности разрешаются сами собой. Хотя, может быть, принимаются другие вопросы. Что делать с переживаниями, которые есть у существ внутри этой симуляции? Такая бездна возможных симуляций симуляций, где дается возможность искупления организмам, которые получили возможность внутри данной симуляции, в конкретной версии вселенной… Вот примерно такие соображения, если говорить об общем виде будущего.
H4H:
— Тогда получается, коронавирус — в какой-то степени тренировка готовности или неготовность человечества идти в другое будущее. А если смотреть наперед, то вполне возможно, что мы сами внутри тех самых симуляций. И мы должны выбрать для себя, готовы ли мы ко встрече с этим актуальным будущим, если пользоваться этой терминологией, или мы будем оставаться внутри этих самых симуляций.
Арсений:
— Касательно второй части, я не знаю, насколько возможен выход из одной симуляции и переход в другую. Наверное, это темы, которые беспокоят нас с разных времен и в разных обличиях. Что касательно первой части, я думаю, что можно принимать ситуацию с коронавирусом как некую тренировку и такие версии звучат.
На днях я прочитал колонку Ruta del Atún, в которой говорилось о том, что для человечества это может восприниматься как важный опыт, в котором мы можем понять на сколько адекватны, и насколько сильно мы можем принимать сложности происходящего, как мы готовы к изменению климата. И пока наш ответ, что мы абсолютно не готовы.
Хочется поговорить про необходимость осмысленного подхода к ситуации и какие-то выводы из нее, и я очень сомневаюсь, что эти выводы будут сделаны, и что эти выводы будут в позитивном ключе. Пока первое, что приходит на ум — это то, что тот уровень контроля, который получат неэффективные управленцы и лидеры внутри национальных государств — это лакомый кусочек и просто так его отдать будет жалко. Поэтому не знаю, какие выводы могут быть сделаны. Возможно, один из выводов может быть сделан, что такой вариант идеального воплощения биовласти — тотального контроля может показаться эффективным и продуктивным для управления и контроля, но контроля не ради развития, а контроля ради сиюминутного получения прибыли или локальных экономических и политических эффектов. Поэтому я думаю, что эти последствия могут сохраниться на длительный срок. Конечно, хотелось бы верить, с учетом того, что ситуация с коронавирусом задела и элиты, она заставила задуматься о необходимости о более консолидированной и ответственной повестке глобальной ситуации в отношении людей и всех социальных классов.
H4H:
— Спасибо, Арсений!